Лучшие страхи года - Страница 43

К оглавлению

43

Голова Деррика взорвалась с таким грохотом, что, казалось, мои барабанные перепонки лопнули из солидарности. Я упал на спину и смотрел, как безголовый Деррик бегал кругами, издавая звуки «ха, ха, ха», хлопая руками, как хлопает крыльями большая водоплавающая птица, неторопливо собираясь взлететь, а потом ткнулся спиной в стену, соскользнул по ней вниз и сел, вытянув ноги вперед. Короткая судорога сотрясла его тело, и наконец он полностью замер, а над ним остался ярко-красный мазок, как жирный восклицательный знак, оканчивавшийся вместо точки — телом.

Я вернулся в спальню. У меня не было никакого плана, но мне он и не понадобился, потому что зазвонил телефон. Я поднял трубку. Это был Дэнни, спрашивавший, по-прежнему ли я собираюсь взять его в субботу на каток, и я сказал — конечно. Он хотел узнать, не смогу ли я забрать и Джун по дороге — она жила рядом, и ее родители разрешили.

— Конечно, — сказал я.

Дэнни попрощался, я положил трубку, встал и снова пошел на кухню. Деррик, похоже, исчез, не оставив ничего, кроме огромной лужи крови. Когда я присмотрелся, то нашел тонкую шкурку, похожую на лопнувший шарик. Еще я смог разглядеть галстук-бабочку и крошечные блестящие ботинки. Я отнес это сдувшееся старье к мусоропроводу, находившемуся под раковиной, и бросил туда. Мусоропровод икнул и запыхтел, словно захихикал.

Я подошел к холодильнику и открыл дверцу. Там было пусто, если не считать шести банок пива и головы Гюнтера. Я вылил все шесть банок в раковину, вернулся и снова рассмотрел голову Гюнтера.

Я не был этому рад. Я хочу сказать, что я еще не полный засранец и понимаю, что мои проблемы с Гюнтером — не его вина. И я бы объяснил это глупому бесу, если бы тот нашел время меня спросить.

Должен сказать, что даже после смерти Гюнтеру удавалось поддерживать свой в высшей степени благородный и высокомерный вид. На его лице не было гримасы ужаса — он казался почти безмятежным. Думаю, он так и не понял, что пострадал. Я положил его голову в два пластиковых пакета, один в другой, и отнес в машину.

Они так и не нашли тело Гюнтера. Его голову они не нашли тоже.

Я знаю, что причастен к гибели Гюнтера, но было бы сложно объяснить полиции степень этой причастности, и я не собираюсь и пытаться. Вы — мой «спонсор», я вам доверяю. Это уже пятый шаг из двенадцати, и я понимаю, что дальше мне не продвинуться.

Но знаю одно: я завязал с выпивкой и каждый день хожу на встречи, а в выходные — дважды в день. Я знаю, что справлюсь. И знаю, что не хочу снова встретиться с Дерриком Торном, совершенно точно, не хочу. О, я не думаю, что он мертв. На самом деле я уверен, что его уход был лишь одной из его шуток.

Помните ту встречу в больнице, на которую вы меня взяли на прошлой неделе? Там был парень в больничной одежде, сидевший в другом конце комнаты. Он всю встречу не сводил с меня глаз, а когда она окончилась, направился прямо ко мне. Он плохо выглядел, левая сторона лица у него была в глубоких царапинах, и еще у него было что-то серьезное с ногой — он двигал ею вверх-вниз, налево-направо, как сломанная заводная игрушка. Но самым плохим было то, что когда он подошел ко мне — а он подошел так близко, что его лицо оказалось в шести дюймах от моего, — я увидел в его глазах смерть, чистой воды сумасшествие на дне тусклых, окаймленных красным зрачков. А может, еще хуже был его вялый голос, не знаю. Может, все это вместе, тяжесть загубленньрс дней, влажная вонь дыхания. Нет, самым худшим было то, что он сказал:

— Я знаю вас. У нас есть общий друг. Он говорит: «Не будь чужаком». Он говорит, что, может, еще придет тебя повидать, и вы тогда выпьете пару кружек и пару раз посидите вместе.

Он поплелся прочь — еще один жалкий, разрушенный пьянством отщепенец. Но мне пришлось сесть обратно в кресло и переждать головокружение — не думаю, что он ошибся и принял меня за другого.

Если я решу выпить, он уже будет ждать. Я войду в какой-нибудь бар. Сяду у стойки. Брошу взгляд на экран телевизора и увижу, как целая уйма пингвинов один за другим скатываются на животе вниз по ледяному склону, а позади меня раздастся голос.

— О, счастливые пингвины! — выкрикнет он.

Пивных бесов притягивает алкоголь, та тьма, что расцветает в душе пьяницы после первой рюмки, но АА и эти шаги, думаю, помогут удержаться от выпивки.

Может, я самонадеян, но меня и вправду не слишком волнует моя трезвость. Зато меня, кажется, все еще волнует глобальное потепление, и я все еще думаю, что же мы скажем пингвинам, когда придут последние времена.

...

Глен Хиршберг
ЭСМЕРАЛЬДА:
История первого книжного хранилища

Не страшно, что на вашей книжной полке не так уж много книг, а помещение, которое она украшает, выглядит скромно. Закройте за собой дверь и, войдя сюда, отриньте от себя все заботы внешнего мира, обратив свои взоры к умиротворяющему обществу великих, ушедших от нас.

Артур Конан Дойл, «За волшебной дверью»
Пролог

Впервые мы узнали о них оттуда, откуда в наше время все узнают обо всем: из Сети. Некий самопровозглашенный «городской исследователь», способный загореться любой идеей и побуждаемый тем стремлением влезать в запретные места, от которого большинство людей, по их признанию, избавляются еще в школе, забрался в свое пятьсот тридцать второе заброшенное здание в центральной части Детройта. К счастью, он прихватил с собой цифровую камеру и запасную карту памяти.

Через несколько часов появилась первая страничка на фликре. В следующие несколько недель возникли статья в Википедии и группы в блогспоте и Фейсбуке. Истории об этом первом хранилище всегда складывались из баек и небылиц. Можно было найти и расспросить кого-нибудь из сотрудников районной школы Рузвельта, но никто этого не сделал. Очень скоро первые ползуны (никто не знал, откуда взялось это название) осмелели настолько, что начали появляться на пустынных улицах, чтобы исследовать территорию и составить карты местности. Затем последовали первые аресты за вторжение и первые исчезновения людей. Через некоторое время разнообразные слухи о книжном хранилище Рузвельта объединились в легенду, содержащую достаточно правды, чтобы считаться достоверной, поэтому любой ученый, которому предстоит в будущем исследовать эту тему и публиковать результаты в цифровом, эфирном или любом другом формате, всегда сможет рассказать вот такую историю:

43